Песни у костра

музыкально-туристический портал


Дела у слов такие…

Так уж исторически сложилось, что вся советская литература делится на два потока: официальную, которую мы все хорошо знаем, и неофициальную, с которой рядовой читатель почти не знаком. Такое деление — аномалия. Думаю, истинная литература, «лицо» духовной жизни нашего народа, создается детьми этой аномалии, мутантами, то есть людьми, которые не стесняются жить инвалидами и воплощать уродство общее через уродство свое. Уродливое МЫ через уродливое Я.

Ведь 70 с лишним лет государственная политика в области информации, а следовательно, и в искусстве, культивировала ложь, «сказочки для бедных» и преследовала правду. Ибо правда настолько страшна, что для поддержания себя на троне мало было весь народ заставить подчиняться лжи. Вся официальная советская литература лгала не только в содержании, это еще полбеды, но культивировала формы и жанры, имитировавшие нормальную культурную жизнь, продолжение нормальной культурной традиции.

Недаром с таким упорством, прямо с остервенением культивировался балет, напудренная кисейная сказка о жизни. Балет — в стране, где матери от голода ели своих детей! И в литературе, живописи, кинематографе тоже царил «балет». Впрочем, это общее, банальное место. Интересно другое. В то же время существовала настоящая русская литература.

Это была литература людей, не боявшихся и не стеснявшихся (а это разные вещи: не бояться надо было жизнь потерять, не стесняться — показать себя тем, кто ты есть). Можно, конечно, обратиться к русской традиции, припомнить Короленко, любовь к маленькому человеку, дойти до Гоголя . . . Но! Никогда в России, как после 17-го года, истинные художники не поднимали на щит изгоя.

Никогда не было в русской литературе такой апологии изгойства, жизненного, социального аутсайдерства, как в этот период. Апология изгойства не как самоцель, не потуги извращенного интеллекта, а протест против системы, выбрасывавшей лучших людей на задворки жизни. Дело в том, что никто не может представить, что бы русская литература сейчас из себя представляла, если бы с 17-го года ее не перевели в состояние гражданской войны. Это настолько изменило нормальный литературный процесс, так повлияло на психологию художников, что я не знаю ничего более страшного и печального за всю историю духовной жизни народа. Превращение русского духа в бойню нарушило его естественное развитие. Советская литература — это литература людей, которые вынуждены воевать вместо того, чтобы творчески жить. И война эта пахла могилой, как у Мандельштама, Цветаевой, нищетой — как у Булгакова, Платонова.

Возврат к списку