Отношение к алкаголю
Если проводить параллель между русскими и американцами в отношении приверженности к алкоголю, то можно обнаружить много сходного. По мнению В.Коваленко: «Наука -сегодня склоняется к мнению, что пристрастие людей к алкоголю определяется преимущественно генетически... Видно, вся восточнославянская популяция в генетическом отношении очень неблагоприятна в смысле восприимчивости к алкоголизму... Как известно, русские в генетическом отношении — .в отличие, допустим, от австралийский аборигенов, туркмен, евреев и японцев — нация очень неоднородная, похожая в этом смысле на американцев...
К сожалению, видимо, случившееся в прошлом «крововливания» в славянскую популяцию, и без того охочую до питья, не ослабили русскую предрасположенность к алкоголизму (что неминуемо произошло бы, если бы русские перемешались о японцами), а еще более усугубили ее. Рискуя оскорбить нашего доброго северного соседа, осмелюсь высказать предположение, что «виновата» в этом может быть финская добавка». Ибо финны, как всеми отмечается, очень падки к спиртному».
Не этими ли генетическими корнями объясняется сходство алко- гольных пристрастий американца Хемингуэя и русского Шолохова? Хемингуэй был страстным любителем вина и, живя на Кубе, регулярно перед завтраком употреблял шампанское. Столь же страстно любил «шипучий напиток» и Михаил Шолохов. И.Шкап, близко знавший классика советской литературы, рассказывал: «Шолохов, бывая на моей квартире, обязательно пил. Я поражался, как он пьет.
Шолохов пьянел, но только тихо пьянел. Иногда буйствовал. Близкий ему человек показал мне выбоину в дверном косяке своей квартиры. Это Шолохов бросил в пьяном виде тарелку. Тарелка попала в угол и оставила метку. Пил он только шампанское. Мог выпить за сутки бутылок шесть. Хотя к шампанскому он пристрастился уже в 50-е годы, а до этого пил все.
У Шолохова был невероятно сильный организм. Страшно курил: и трубку, и папиросы. В последнее время он стал алкоголиком, самым настоящим, запойным: две недели пьет, а потом месяц не пьет и даже не ест ничего, кроме простокваши. Я это все видел. Мы с ним даже поссорились из-за этого. Я дерзнул поговорить с ним на эту тему. Произошло это уже после моей реабилитации, в 1955 году. «Мишенька, ведь ты же принадлежишь народу. Остановись». Он выслушал меня, покачал головой и сказал: «Илья, не заботься о моем здоровье больше, чем я сам». И хотя внешне сохранились наши отношения прекрасными, внутренне они с того момента похолодели.
Иногда даже Шолохов без водки и не писал...» Мы помним, как обиделся на своего лучшего друга Артура Макарова Владимир Высоцкий, когда тот предрек ему, что при такой «запойной» ' жизни Высоцкий скоро будет «полтинники сшибать на опохмелку уI ВТО». Правда, позднее Высоцкий осознал, что друзья хотят ему только добра, но это его уже не остановило. А ведь перед его глазами был достойный пример Павла Леонидова, о котором вспоминала Л.Абрамова: «Он был сыном двоюродной сестры Семена Владимировича (отца Высоцкого) и был примером человека, который вылечился от того, от чего никто не мог вылечиться. Пашей гордились врачи. И каждый раз, когда Володя задумывался, сможет ли он сам оста- новиться, он говорил: «Ну, ничего. Есть врачи, есть Паша. Его вылечили, и я тоже...»