Столешниковская скрижаль
Хорошим тоном стало в стране ругать Москву. Куда ни приедешь, с кем ни разговоришься, как только узнают, что я москвич— держись! В лучшем случае во взгляде волчья искра мелькнет, да мышцами губ застопорится глумливая ухмылка — а то ведь еще и по кочкам понесут: и кровопийцы, и зазнались, и, наоборот. в рабскую дугу согнулись, и за счет страны живете, и — чего только о москвичах не услышишь от измотанных и разъяренных сограждан своих иногородних.
И бесполезно просить их припомнить за все семь десятилетий с памятного Октября хоть одного москвича в правительстве и руководстве державой! Не отрезвляет. Еще и попрекнут: да вы там, столичники, и святого в ушлого перелепите, с вас станется. С волками, мол, жить...
Нет, спорить не начинаю, а просто перечисляю своих любимых-людей, для которых мой город стал своим, настолько, что именно они сказали и спели о нем на самой высокой ноте любви: Булат Окуджава, Леонид Филатов, Евгений Евтушенко... А по моей епархии, так сказать, и не сосчитать, скольким блестящим талантам дала моя Москва первую опору, первые подарила аплодисменты, цветы, надежду, дружеское «держись»!
Это были Гребенщиков и Цой, Башлачев и Лоза, Рыженко и Шевчук, Науменко-Майк и Наумов, Панов и Кормильцев, и — хвала московскому небу! — большинство из них, искавших чести и славы в Москве, начинали их получать в моей коммунальной норе в Столешниковом переулке, чем составили мое счастье москвича. Не в хлебе и соли, как теперь, было дело, а в том, что не может стать другим город, чьи стены возводила и защищала веками вся страна, и лучится невидимо из этих стен благодарность и любовь ко всякому, кто оказал честь своим приходом под эти стены. Не знать или забыть об этом — значит не ведать или не помнить свое родство со своей страной, а стало быть, и с древней ее столицей.
Кто как, а я, скажем, понимаю этот текстовой каприз как констатацию ныне признанной истины о разнообразии концепций социализма и революционных доктрин; но знаю и тех, кто «прочитывает» содержание приведенного отрывка из песни иначе. Вообще, поэтика,, текстовая стилистика, литературный жанр сегодня стали популярным средством среди рок-групп, владеющих ими для утверждения именно позиции отстраненности, «телезрения» на действительность. Видеорепортажность, новелличность усиливают ощущение объективности и правдивости в таких хитах того же «Наутилуса Помпилиуса», как «Ален Делон», «Все готово, чтобы рвать ткань». «Связанные одной целью». Тем более радует и удивляет высокая маневренность этого коллектива и богатая палитра его поэта Ильи Кормильцева, умеющего доказать себя и в горячей исповеди, и в мощном плакате.