Человек-сувенир
Он, автор и исполнитель собственных сольных рок-композиций, сегодня стал чем-то вроде живого русского сувенира. Когда английская киногруппа, снимавшая у нас ленту об экологической трагедии Волги, впервые его услышала, холодные и трезвые британские профи от искусства слизывали слезы со щек и тихо причитали: «О, Раша . . .» Специфические нотки слышались и в голосе Севы Новгородцева, когда он в эфире аннотировал песни Андрея Селиванова в своей музыкальной программе радио «Би-би-си». Аналогично окрашен был и дебют Андрюши на «Немецкой волне».
Соотечественники более сдержанны (о живых — ни слова хорошего, традиционно, тем более — теперь), по количество трансляций селивановского творчества, только что всплывшего из нетей, говорит само за себя: ЦТ — не раз, так же — Лен. ТВ, радио «Маяк», где-то еще, честное слово. Причина неравнодушия к нему одна и та же: акцептированный при абсолютной органичности н естественности вожделенный, долгожданный, неожиданный, удивляющий «рок а ля рюс», русско-музыкально-язычный рок. Чаще элегичный, нередко балладный, чуть реже — темповой, но практически всегда — о, наконец-то! — деревенский, фолькло-ризированный, а то р — да неужто! — былинный, эпичный.
Сколько раз я говорил и писал, что для любого региона мира, озвученного роком, последний выполняет сегодня функции не только фольклора, но и эпоса! Вот сегодня я могу предъявить в доказательство своей правоты — не раз осмеянной! — олицетворенное двуногое поющее и сочиняющее наглядное пособие: Андрея Селиванова.
Слышу, как мне шумно возражают: «А Башлачев?!» Кроме меня при жизни Башлачева — тогда, сразу же — никто из вас почему-то о нем, об Александре Башлачеве, этого — ни мур-мур. Теперь только поумнели. Вовремя бы вам обрадоваться вместе со мною рождению русской традиции, национальной стилистики и Селиванов на лугу поэтики в роке — может, и Саша, родоначальник и гигант жанра, был бы сейчас с нами, в мэтрах, в пионерах, в отцах-основателях бы ходил. Но тогда о нем помалкивали, и Андрей Селиванов, ища себя и художнически определяясь, слыхом не слыхивал о песнях Башлачева, а потому и влияния его на себе не испытал.