События тех времен
19 января на собственной даче в Усово покончил жизнь самоубийством 1й заместитель Ю. Андропова генерал Семен Цвигун. Самоубийство это было результатом той сложной игры, которую вел председатель КГБ против команды Брежнева. Генерал Семен Цвигун был породнен с семьей многозвездного генсек* через свою жену, которая была родной сестрой жены Леонида Брежнева. Перед своей смертью Цвигун был у кремлевского идеолога Михаила Суслова и имел с ним весьма серьезный разговор по поводу замешанности в делах о коррупции и других махинациях детей Брежнева. После этого разговора Цвигун и выстрелил себе в голову.
Не успела остыть земля на его могиле, как и второй участник того разговора отправился в мир иной: 25 января, как раз в день рождения Владимира Высоцкого, в Москве скончался и Михаил Суслов.
После смерти 80-летнего Михаила Суслова кресло главного идеолога занял в мае 82-го сам председатель КГБ Юрий Андропов. Несмотря на всю свою большевистскую принципиальность и жесткость, в среде интеллигенции о нем ходила молва как о справедливом, даже либеральном, деятеле.
После прихода Андропова на Старую площадь в июньском номере журнала «Юность» за подписью все той же Аллы Демидовой появилась одна из крупнейших посмертных статей о Владимире Высоцком под названием «Он играл Гамлета». Но одновременно с ней в номере «Литературной газеты» за 9 июня была опубликована статья поэта Станислава Куняева «От великого до смешного». По мнению С. Куняева, многие песни Владимира Высоцкого, особенно о войне, о товариществе, написаны талантливо и поэтому заслуженно популярны. Но не стоит закрывать глаза и на то, подчеркивал Куняев, что Высоцкий сочинил немало песен из «блатной» и «алкогольной» серий, в которых сумел подняться над своими «героями».
В этих песнях жизнь изображена чем-то вроде «гибрида забегаловки с зоопарком». Лирический герой ряда песен Высоцкого — примитивный человек: будь то приблат-ненный Сережа или дефективная Нинка с Зинкою. Высоцкий, по мнению Куняева, был модным не только для «снобов» — он был модным и для торгаша из «игрушечки-Лады», и для «шашлычника», который, купив книгу Высоцкого, не прочитает ее, а поставит на полку, к роскошным подписным изданиям классиков, так как книги ему нужны для престижа, а исполнение —для «души». Зачем ему читать тексты, проще нажать кнопку стереомага, и автор отчаянным аккордом, щемящей хрипотцой, разрывающимися от напряжения связками вместе с «шашлычником» посмеется над жертвами своей острой наблюдательности.
Хорошо душе торгаша — это его мир, его лексика. Как же ему не любить Высоцкого? — задает вопрос Куняев. И сам же на него отвечает: «Высоцкий популярен и в этом чернорыночном мире...», который считает, что чуть ли не все поэты «немного наши».
Статья подобного содержания не могла не вызвать гнев со стороны многочисленных почитателей имени и творчества Владимира Высоцкого, расценивших ее как очередное покушение на доброе имя своего кумира, как продолжение той компании травли, что сопутствовала ему, как при его жизни, так и после смерти. Во многом это гнев был справедлив, так как большинству читателей была хорошо известна позиция главного редактора «Литературной газеты», вечного антагониста Театра на Таганке, члена ЦК КПСС Александра Чаковского.