Об увольнении Юрия Любимова
Корреспондент: Было ли официальное сообщение о том, что Вы уволены из театра? Любимов: Я получил официальное разрешение лечиться и больше ничего. А эту новость я узнал по телефону. Когда мне позвонили и сказали, что по английскому радио передали весть о том, что меня уволили, я сначала не поверил. Потом я узнал, что артисты моего театра были на приеме у министра культуры Демичева и сказали ему, что боятся за мою судьбу, что на мое место могут быть назначены Эфрос, Захаров, Дунаев и другие, но все они отказываются. Значит, есть еще какая-то солидарность со мной.
И вот накануне пришел телекс, что на мое место назначен Анатолий Эфрос, режиссер театра на Малой Бронной. Меня это поразило, так как я подумал: неужели он забыл, как его когда-то выгнали на улицу, и мы все собрались и все-таки его отстояли. Он тогда с группой артистов ушел на Малую Бронную. И вот теперь он согласен на мое место. Мне кажется, что это какое-то недоразумение...
Корреспондент: Вы знали, что артисты Вашего театра отказались выбрать заместителя на Ваш пост, и вот тогда поступило сообщение, что назначен Эфрос?
Любимов: Этого я не знаю. Я знаю другое: что из-за меня собрали партийное бюро, было приказано меня выгнать из партии, но партийное бюро заседало очень долго и не согласилось. Еще министр культуры Демичев обещал прислать своего представителя, ведь у него на приеме была большая группа актеров театра, но обещания своего не сдержал. Этому факту есть много свидетелей. Впрочем, он поступал так все 20 лет своего правления...
Корреспондент: Театр на Таганке создан именно Вами. Как Вы представляете будущее этого театра?
Любимов: Будет другой театр. Мейерхольда в свое время расстреляли, но ведь о нем знают, знают о его театре... Корреспондент: Какие у Вас теперь планы?
Любимов: Ну я теперь безработный... Со мной здесь жена Католина (венгерская журналистка), 4-летний сын, старший сын в Москве, там же и сестра. Буду, наверное, работать здесь. Корреспондент: Значит, Вы не вернетесь на родину?
Любимов: Вернусь, если будет хоть какая-нибудь гарантия моей безопасности. Ведь в свое время меня уже лишали работы, и я писал письмо на имя Брежнева и заканчивал его словами: «Разрешите мне работать в созданном мною театре». И меня тогда все-таки восстановили. А до этого я безуспешно обивал пороги всех инстанций, и на меня веяло духом «китайщины», это было как раз во времена «культурной революции»...
Между тем, ностальгия по брежневским временам, так сильно охватившая высшую номенклатуру в период краткого пребывания Юрия Андропова у власти, теперь находила свой выход в реальных делах и поступках новой верховной власти. 8 марта на торжественном приеме в честь международного женского дня в Кремле во всем своем великолепии вновь появилась, недавно опальная, Галина Брежнева. В то же самое время сталинский нарком иностранных дел Вяуеслав Молотов, при содействии своего бывшего ученика Андрея Громыко, был вновь восстановлен в рядах партии.
И все же поворот руля в сторону от жестких андроповских мер у команды Черненко не получился. Страна уже была беременна переменами, и молодые птенцы гнезда Андропова только ожидали своего часа, чтобы в положенный срок принять долгожданные роды. Команда Михаила Горбачева медленно, но уверенно двигалась к власти.
Следователями союзной Прокуратуры вкупе со следователями КГБ продолжалось раскручивание дела о коррупции в Узбекистане. В июле в Москве был арестован начальник московского Главторга Николай Трегубое.