Фонограмма
Ещё одна проблема при определении датировки произведения — его редакции. Грань между двумя редакциями и двумя разными произведениями довольно размыта и определяется всякий раз, естественно, особо и, конечно, индивидуально, так как математически точных критериев здесь быть не может. В качестве примеров можно назвать «Песню про острова», «О твёрдой валюте», «Моя предполагаемая речь...», которые имеют по нескольку редакций. Историю одного из таких произведений, писавшегося более двух с половиной лет и датированного Галичем «Апрель 1967— август 1969, Малеевка»,— мы разбирали в упомянутой уже статье «Снова август».
Самый простой случай переработки Галичем своих песенных стихов — это два слова в первой строке припева: «И будут бить барабаны...» вместо «И бьют барабаны...» — в песне «Ночной дозор». Тем не менее, исполняя эту песню в 1973-1974 годах, Галич в комментариях подчёркивал, что это новая редакция. В то же время изменения сравнимого (и даже значительно большего) объёма вносились им в песни постоянно, но никак при этом не оговаривались. Следовательно, данное изменение для него было принципиальным.
Случай, стоящий на противоположном фланге (по степени переработки), — стихотворение «Корабль готовится в отплытие...». Широко известен текст с такой первой строкой, опубликованный в прижизненной книге «Когда я вернусь» под названием «Опыт прощанья». Кроме того, там он имеет посвящение: «Сане Авербуху»'0. Но есть и другой — более ранний — текст 1970 или 1971 года, от которого в публикации остались без изменений лишь две строфы (об ошибке в интерпретации именно этого текста говорилось в начале данной статьи).
Если это стихотворение в публикациях датируется, то 1973— 1974 годами. Следствием этого и явилась неверная интерпретация данного текста, о которой говорилось в начале статьи13. Принято, видимо, считать, что здесь автор размышляет о своей предстоящей эмиграции. Даже строчки «И я — с причала— полон нежности, // Машу рукою кораблю» возможно расценить как удачную авторскую находку: лирический герой глядит на себя, отплывающего на символическом корабле в абсолютно чужой для него мир. Название, данное стихотворению в западной публикации, — «Опыт прощания» — тоже рассматривалось, по всей вероятности, как прощание автора с родиной.
Однако всё оказалось проще. Фонограмма, откуда нами взят первоначальный текст стихотворения, после обнаружения её в полном виде, поддалась датировке (начало 1971 года). То есть она была записана, когда Галич ещё и помыслить не мог об отъезде. Стало очевидным, что поводом к написанию стихов послужила эмиграция кого-то из друзей; возможно, некоего Сани Авербуха, посвящение которому появилось в сборнике 1977 года. Этот факт заставил ускорить розыск этого адресата Галича, и краткое изложение истории этих поисков потребует от нас небольшого отступления.