Эпиграмма на Сталина
Наряду с этими запрограммированными, концептуальными отсылками, которые читатель должен заметить, песня богата и «обычным» интертекстом, свидетельствующим не о тактике общения автора с читателем, а скорее о генезисе его художественного мира, поэтических идей и решений.
Такова, вероятно, связь «Возвращения на Итаку» со стихами Мандельштама «Квартира тиха, как бумага...». Они посвящены той самой квартире, в которой происходит обыск, и написаны в том же ноябре 1933 года, что и эпиграмма на Сталина. О связи стихов и писательского дома № 5 по Нащокинскому переулку Галич мог знать хотя бы из «Листков» Ахматовой:
«Осенью 1933 года Мандельштам наконец получил (воспетую им) квартиру (две комнаты, пятый этаж, без лифта; газовой плиты и ванны ещё не было) в Нащокинском переулке ("Квартира тиха, как бумага..."), и бродячая жизнь как будто кончилась. Там впервые у Осипа завелись книги, главным образом, старинные издания итальянских поэтов (Данте, Петрарка)».
Вот несколько наиболее явных совпадений между стихотворением «Квартира тиха, как бумага...» и песней «Возвращение на Итаку».
а) Мотив тонких стен, так или иначе сопряжённый со звуком. Мандельштам начинает с тишины I звука: «Квартира тиха, как бумага, // Простая, без всяких затей, // И слышно, как булькает влага // По трубам внутри батарей». Аналогичное начало у Галича: «Всю ночь за стеной ворковала гитара...» Далее у Мандельштама: «А стены проклятые тонки, II И некуда больше бежать» — Галич тоже вновь и вновь напоминает о звуке из-за стены (ср. также в цитированном выше комментарии: «стенки были тонкие...»). Бежать герою и вправду уже некуда. Мотив тонких стен сохраняется у Мандельштама до последнего четверостишия: «И. вместо ключа Ипокрены// Давнишнего страха струя // Ворвётся в халтурные стены II Московского злого жилья», — кстати, здесь интересен и следующий образ.
б) Вторжение, которое, бчевидно, предопределено тонкими, проницаемыми стенами. У Мандельштама в квартиру вторгается страх (см. цитату выше), Галич словно продолжает его стихи — «поэтический мир подвергается одновременно двум вторжениям. Первое осуществляют непосредственные носители зла: "жирные пальцы" оперативников... А второе — равнодушие, безразличие к бедам ближнего, которое символизируют разухабистые звуки гавайской гитары». Ср. в цитированном ранее комментарии: «Эта гавайская гитара как бы присутствовала в комнате». «Халтурные стены» не могли защитить и не защитили.
в) Страх. Если в стихах Мандельштама страх приходит в дом поэта, чтоб там надолго поселиться, то в «Возвращении на Итаку» долгий, мучительный спазм страха разрешается ночным вторжением. И от этого едва ли не легче стало — «только и счастья, что нету погони»53.
г) Движение в даль, завершающее текст. У Мандельштама: «Тебе, старику и неряхе, // Пора сапогами стучать»; у Галича: «В наш век на Итаку везут по этапу».
д) Ритм. Оба текста написаны анапестом. Рифма первой строфы у Мандельштама -ага, -ей, -ага, -ей, у Галича-----ара, -ей, -ара, -ара, -ей.