Обозначения чёрного цвета
Обозначения чёрного цвета встречаются у Галича при упоминании не только конкретных предметов, но и обширных пространств. Этот мрачный цвет окрашивает небесный свод, и это не просто цвет августовской ночи, а «цвет» переживаемой А. Ахматовой трагедии («Снова август»). Обозначение чёрного цвета соседствует здесь с упоминанием о чёрте: август— «чёртова пора». Пара чёрный— чёрт встречается в нескольких текстах Галича («Кадиш», «Реквием по неубитым», «Песенка про Красного петуха»): «Весь протекторат, из края в край, // В чёрной чертовне паучьих знаков // Ныне и вовеки — "юден-фрай"!» /313/; «Во имя Отца и Сына// Мы к ночи помянем чёрта, — // Идут по Синаю танки, //Ив чёрной крови пески!» /193/; «...Чёрный петух // Всем сущим чертям — родня...» /441/. Лирические песни молодёжи звучат «Над чёрной пажитью разрухи,// Над миром, проклятым людьми», и это мрачное пространство сильнее поющей молодёжи, которая «не умеет скрыть испуг» и чей «истошный шёпот» не заглушает «кирзового топота патруля» /276/. И здесь, как и в предыдущих примерах, видится связь чёрного цвета со злыми силами: то, что проклято, является добычей дьявола. По-видимому, в данном тексте не случайны упоминания о кресте и о богах. Номинации чёрного используются при передаче состояния духа человека: «Прочь, унынье чёрное!» /406/; «Пребывая в туманной чёрности, // Обращаюсь с мольбой к историку» /194/. Это состояние может находить внешнее выражение: «А она как закричит, вся стала чёрная: // — Я на слёзы на твои — ноль внимания!» /79/.
В словосочетании чёрный день (несчастливый, горестный для человека) поэт оживляет цветовое значение прилагательного с помощью контрастного эпитета: «...вплывает в ночную лень // Тень // От той золотой сосны, // Что припас я про чёрный день!» /466/.
Цветообозначение чёрный употребляется Галичем и по отношению к тому, чему в действительности не присуща данная окраска. В таком случае чёрный цвет предстаёт цветом смерти: «Но когда ты один, и ночь за окном // От чёрной пурги хмельна, // Тогда ты один и тогда беги, // Ибо дело твоё — хана!» /342/; «Как нас чёрным огнём косило // В той последней слепой атаке!» /248/.
Олицетворением злых сил оказывается Чёрный петух из «Песенки про Красного петуха». В семантике данного образа выявляются две основные составляющие: родство с нечистью («всем сущим чертям родня») и сила («В бою он будет хорош»). Отметим, что зло у Галича, как правило, могущественно и представлено в активной оппозиции к добру.
Зловещий смысл чёрного цвета подчёркнут внутритекстовыми повторами, которые как бы расширяют занимаемый этим цветом объём: «И чёрные кости лежат на столе, // И кошка крадётся по чёрной земле// На вежливых сумрачных лапах» /380/. Таким же мраком залито пространство в «Возвращении на Итаку»: чёрные двери, чёрная улица, «чёрный ворон». Чёрный огонь уничтожает людей — и чернеют «маки на Монте-Кассино» /248/.