Интертекст
Парки из сталинских 30-х ко времени Галича, так и из этого времени она тянется в неизвестное будущее: «Пусть ему — отчаянье моё // Сдавит сучье горло чёрной лапою!».
И в заключение вернёмся к песне «Памяти Б. Л. Пастернака», которая после эпиграфа-эпитафии сама становится эпитафией, венком вместо веника, караулом вместо караула. И обратим внимание: эта песня — памятник и жертве, и палачам: «Мы — поимённо! — вспомним всех, // Кто поднял руку». Мысль о бессмертии злодея, о памяти как суде и возмездии тоже принадлежит к концептуальным идеям цикла: она прямо заявлена и во вступлении, и в эпилоге. Заявлена резко — через полемику с евангельским текстом («"Не судите, да не судимы..." — // Заклинает меня враньё»; «презренна по самой сути //Эта формула бытия» /193, 195/).
В этом песня Галича перекликается с «пилатовской» темой в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» и с проблематикой книги в целом. Но вопрос о том, насколько глубока связь цикла с романом (опубликованным в 1966 году), оставим открытым. Тем более, что он относится уже к следующей проблеме:
4. Интертекст
Создание интертекста— приём, настолько значительный в «Литераторских мостках», что он вырастает в текстовую стратегию. Интертекст оправдывает символику заглавия, становясь мостом между современностью (хронотоп Галича и его слушателей / читателей) и прошлым (стихи или биография Мандельштама, Ахматовой, Пастернака и т. д.). Ведь и у Мандельштама слово-камень — прежде всего слово-наследие: «Акмеисты с благоговением поднимают таинственный тютчевский камень и кладут его в основу своего здания». Кроме того, в свете сказанного в предыдущей главе, повторение чужого слова обретает глубокий, почти ритуальный смысл. «Повторять бесконечно всё то же и то же» соседствует у Галича со словом молиться /306/: повторять — значит возобновлять бытие, хранить от забвения и распада. В песне «Снова август» поэт заявил этот генеральный принцип в соответствующей (интертекстуальной) форме, связывая его с соответствующей (интертекстуальной) стратегией Анны Ахматовой, которую она обозначила метафорой палимпсеста: «...мне бумаги не хватило, // Я на твоём пишу черновике...» /273, 275/.
Интертекст в «Литераторских мостках» связан с общими принципами текстосложения у Галича— с его диалогическим мышлением. И поэт стремится не скрыть диалог в подтексте, а максимально выявить, дать его «весомо, грубо, зримо», со всей текстуальной очевидностью. Отсюда особая композиция, состоящая в контрастном чередовании разнохарактерных сегментов, за которыми — две разные картины мира, две реальности, получающие разную авторскую оценку — нечто сакральное и нечто профанное. Диалогизирована сама структура песни. Так, в «Аве Мария» легко найти текст «пророка» и текст «следователя», и Галич всеми средствами отделяет один от другого — стиховыми, музыкальными, пластическими.